Президент на Аркаиме

16 мая 2005 года Президент России Владимир Владимирович Путин посетил поселок Аркаим в Зауральской степи, на границе Брединского и Кизильского районов Челябинской области. Он осмотрел созданный здесь музейный комплекс, а также музеефицированный раскоп на самом поселении Аркаим. Настоящие воспоминания не претендуют на полноту освещения данного события. Это просто рассказ о нескольких занятных случаях, произошедших при подготовке к визиту и во время него самого, свидетелем, а иногда и участником которых мне довелось стать.

8 апреля 2005 года Аркаим посетил Дмитрий Анатольевич Медведев – на тот момент Глава Администрации Президента России. Вместе с ним были: полномочный представитель Президента по Уральскому федеральному округу Пётр Михайлович Латышев, ещё несколько полпредов, губернатор Челябинской области Пётр Иванович Сумин и владелец Магнитогорского металлургического комбината Виктор Филиппович Рашников.

Мы были извещены о планирующемся визите где-то за месяц, и весь этот месяц вкалывали как проклятые: спешно монтировали экспозицию в только что достроенном здании музея и вообще приводили всё на Аркаиме в максимально красивый вид, что было особенно непросто в силу времени года. Март и начало апреля в Зауральской степи – время, когда интенсивное таяние снегов спорадически сменяется мощнейшими снегопадами и метелями.

Дмитрий Анатольевич и сопровождавшие его руководители посмотрели музей, поднялись на гору Шаманку и пообедали классическим казахским бешбармаком. Когда они уже уезжали, первый заместитель губернатора Челябинской области Андрей Николаевич Косилов пожал нам руки и сказал: «Молодцы мужики. Ждите теперь Президента».

Наверное, Андрей Николаевич искренне хотел обрадовать нас такой хорошей новостью. Однако, к сожалению, его сообщение произвело принципиально иное впечатление. Целый месяц мы, отставив все свои текущие дела, забыв о выходных, под пристальным контролем областного правительства, в весьма нервной, а регулярно даже – и несколько истерической обстановке, готовились к приезду Медведева и полпредов. Теперь же, только лишь мы подумали, что наконец-то спихнули с себя этот груз, нас обрадовали, что впереди у нас – ещё более напряженная подготовка к гораздо более ответственному визиту – теперь уже главы государства. «Спасибо большое, Андрей Николаевич», – Александр Михайлович, заместитель директора заповедника Аркаим, постарался вложить в эту благодарность всё наше разочарования и весь свой сарказм. «Ну, не меня за это надо благодарить», – нейтрально ответил ему Косилов, сел в большую чёрную иномарку и уехал. Подготовка к визиту Президента началась…

Вероятно, одним из самых странных событий во время этой подготовки стала неудавшаяся попытка перебить «всех ворон», предпринятая по инициативе уже упоминавшегося первого заместителя губернатора А.Н. Косилова. Это было в самых первых числах мая. Все представители администрации заповедника находились в Челябинске, где в спешном порядке, пользуясь открытым «под Президента» бюджетным финансированием, закупали чрезвычайно нужные, умеренно нужные и, как выяснилось впоследствии, совершенно не нужные материалы и оборудование. Тем временем как-то во второй половине дня на Аркаим приехала компания из нескольких мужиков во главе с Брединским охотинспектором, которые заявили, что по распоряжению Косилова они прибыли «перебить всех ворон» и незамедлительно приступят к выполнению данного распоряжения. На вопрос сотрудников заповедника – «для чего это надо?» – было отвечено: «чтобы не каркали и не гадили, Президент всё-таки».

На самом деле никаких ворон на Аркаиме нет. Под воронами первый заместитель губернатора, естественно, никогда не занимавшийся орнитологией, подразумевал грачей, большая колония которых (более 500 гнёзд) расположена в лесочке, на окраине которого стоит научный посёлок. Каждое утро они громким граем встречают восходящее солнце, а ближе к закату большими стаями кружат над лагерем и окрестной степью. Конечно, решение «перебить» огромную колонию грачей (а хотя бы даже и ворон!) для того, чтобы они случайно не помешали Президенту, в любом случае является диким, тем более, если речь идёт о территории заповедника.

Ни одного из сотрудников администрации заповедника на Аркаиме в этот момент не было, и на пути у охотников встали аркаимские женщины: орнитолог Валерия Гашек, главный хранитель фондов Наталья Татаринцева, смотрители музея Ольга Погребцова и Людмила Быченкова, работники туристического отдела Марина Галиуллина, Екатерина Кисленко и Светлана Сидорчук. Они просто встали перед охотниками и заявили, что расстрел не пройдёт ни под каким видом. Мужчины, как правило, теряются перед решительной женщиной, а уж перед несколькими решительными женщинами спасует практически любой (вообще женщины уже давно захватили бы власть на Земле, если бы были способны объединиться на сколько-нибудь долгое время и если бы не отвлекались на значительно более важные дела). Охотники ретировались, но пообещали назавтра вернуться с письменным распоряжением первого заместителя губернатора.

Валерия Гашек незамедлительно связалась с Союзом охраны птиц России (Москва), там мгновенно разобрались в ситуации, подготовили и сбросили по факсу письмо с указанием на категорическую недопустимость и незаконность такого массового уничтожения. Более того, сотрудники Союза договорились с федеральной прессой о том, что при необходимости в ближайших номерах будут размещены статьи о столь возмутительных действиях. Тем временем Наталья Спартаковна связалась со своим мужем Александром Михайловичем и в категорической форме потребовала предпринять немедленные действия. Александр Михайлович мобилизовал всех нас и, в итоге, уже на следующий день Андрей Николаевич Косилов оказался под таким давлением с разных сторон, что даже этот могучий муж отступил от своих первоначальных замыслов и, несколько растерянно приговаривая «а я думал это вороны, мне ж никто ничего не сказал» распорядился отменить уничтожение.

Когда в начале апреля к нам приезжал Д.А. Медведев и полпреды, мы были весьма удивлены тем, насколько мало с ними было охраны. За день до их визита из Магнитогорска приехал милицейский полковник (?!), который здесь «всё осмотрел». Мы, честно говоря, ничего не поняли – почему милиция, а не ФСБ или ФСО, зачем целый полковник и много ли можно рассмотреть в одиночку за полтора часа? С самими же VIP-персонами было только четыре охранника. При этом один из них – здоровенный мужик в камуфляжной куртке – представился начальником охраны полпреда Латышева и выполнял, скорее, функции адъютанта: просил у наших, чтобы дали побольше книжек про Аркаим для его начальника, потом носил с собой везде эти книжки. Три молодых короткостриженных парня в костюмах с чёрными проводками раций за ушами и одинаковыми дипломатами в руках (вероятно, в дипломатах были автоматы?) распределились следующим образом: один из них отправился на вершину Шаманки и безвылазно находился там (может быть, у него была ещё и снайперская винтовка?), а двое других неотлучно ходили вслед за группой охраняемых персон. Вот, собственно говоря, и всё.

Охрана Президента, конечно, была куда более многочисленной. За несколько дней до его визита к нам заехало около сорока человек из Федеральной службы охраны, в помощь им регулярно появлялись большие группы ФСБ-шников из Магнитогорска и Челябинска. ФСО-шники осматривали здания и местность, проверяли разные объекты металлоискателями, обнюхивали собакой. Из туристического лагеря выставили всех посетителей (почему-то кроме одного туриста). Всех сотрудников и студентов Аркаима «пробивали» по каким-то своим базам данным. Участковые милиционеры, также мобилизованные на дело охраны Президента, изымали по всем окрестным деревням охотничьи ружья… Вот это уже было точно совершенно идиотское начинание. Во-первых, гладкоствольное ружьё имеет прицельную дальность не более 70-80 метров, ну пусть даже будет 100 метров – какая разница, всё равно ни одного постороннего человека не подпустили бы к Президенту ближе, чем на 1,5-2 км. Во-вторых, изымавшиеся зарегистрированные ружья в любом случае составляли меньшую часть хранящегося у деревенских мужиков арсенала, а именно в числе многочисленных незарегистрированных стволов здесь и встречается нарезное оружие, бьющее на довольно большое расстояние.

Сами ФСО-шники произвели на нас весьма приятное впечатление. Молодые спортивные мужики, спокойные и приветливые. Они никогда не ходили в форме, а только в обычной летней одежде: шорты, лёгкие брюки, светлые рубашки с коротким рукавом. Старший из них попросил называть себя Алексеем – так мы его и звали. Не знаю, в каком звании он был, но уж, наверное, не в маленьком.

Во время самого визита я неоднократно поминал писателя Андрея Ильина, который в своих романах о «Конторе» живописал организацию перемещения Президента по стране таким, скажем, образом: «Большой президентский кортеж начал свое выдвижение из Москвы в регионы. Словно гигантская многоножка, он перебирал своими тысячами ног, колес и шасси, шевелил ворсинками бесчисленных антенн, вертел во все стороны глазами агентов наружного наблюдения и невидимыми объективами скрытых телекамер. Сотни тысяч людей в той или иной степени были задействованы в операции по охране жизни Президента». Вообще, когда читаешь подобных авторов, возникает ощущение, что в системе охраны Президента всё отлажено до автоматизма и никакие нестыковки здесь произойти в принципе не могут. Если бы! Я своими глазами видел, какие дыры возникают в этой процедуре, какие организационные накладки при этом случаются.

16 мая 2005 года я с раннего утра сидел в музее на телефоне, с рацией в руках, и обеспечивал связь. Сотовые на Аркаиме тогда ещё не работали, всё общение внутри научного посёлка осуществлялось по транковым рациям. Вот с такой рацией я и сидел – и передавал в Челябинск по телефону то, что мне по ней сообщали – ну и, соответственно, наоборот – информацию из Челябинска переправлял на Аркаим. Вся эта суетная деятельность была сугубо нашего, аркаимского масштаба, чего-то мы там досогласовывали и уточняли, ФСО и ФСБ, естественно, держали связь по своим каналам, но… Каждые двадцать минут мне звонили из Магнитогорского аэропорта, откуда должен был вскоре вылететь вертолётный кортеж Президента, и запрашивали погодную сводку. Я вызывал по рации «десятого», он диктовал мне сводку и я, в свою очередь, передавал её в телефонную трубку: «температура… ветер… облачность…».

Вообще говоря, уже в самой этой процедуре присутствовало весьма серьёзное отступление от стандартов полностью контролируемого процесса – особенно если уточнить, кому принадлежал позывной «десятый». Это был Михаил Арефьев, инженер по жизнеобеспечению научной базы «Аркаим», влюблённый в небо дельтапланерист. Когда-то давно, ещё в советские годы, он был директором аэропорта малой авиации в поселке Калининском, и с тех пор у него осталось много хороших друзей в Магнитогорском аэропорту. А ещё у него дома, в ста метрах от аркаимской вертолётной площадки, было установлено несколько приборов – для измерения силы и направления ветра и т.п. Так вот, эти самые хорошие друзья и попросили Михаила давать им регулярные погодные сводки перед вылетом президентского вертолётного кортежа. Он их передавал по рации мне, а я, уже по телефону – в аэропорт. Но… Нет, даже не так. НО. Михаил Арефьев давно уже не работал в системе гражданской авиации, приборы, установленные в его доме, не были положенным образом поверены и отъюстированы, он не нёс никакой ответственности за точность своих погодных сводок. Фактически, он был просто сторонним человеком, привлечённым на общественных началах.

Кроме того, в описанной схеме было слабое звено – сложная и не очень надёжная двухступенчатая система передачи информации от Михаила в аэропорт. А ведь, как хорошо известно, где тонко – там и рвётся. Вот и здесь в один из моментов взяло – да и хрустнуло.

Итак, время уже приближается к одиннадцати утра. Из Магнитогорска говорят, что скоро будут давать вылет президентскому борту (тоже, между прочим, те ещё кадры – ну кто же сообщает такую информацию человеку, который и без неё прекрасно может обойтись, тем более по открытой телефонной линии). Я зачитываю им очередную сводку погоды, полученную от «десятого», и уже собираюсь положить трубку, когда слышу: «Стоп, как это у вас облачность восемь дробь восемь?». А вот так, отвечаю, так у меня здесь написано – восемь дробь восемь. «Да у вас же двадцать минут назад была облачность четыре дробь четыре, как это она могла за двадцать минут стать восемь дробь восемь?». Я понятия не имею, говорю, я вообще в этих цифрах ничего не понимаю, и что они означают – не знаю, я просто читаю то, что мне по рации продиктовали. «Да вы понимаете, что мы при восемь дробь восемь не имеем права дать вылет президентскому борту?!», – уже попросту кричат мне в трубке. «Немедленно уточните сводку погоды, немедленно, вы понимаете?!». Да понимаю я, понимаю. Так, рация, нажать тангету. «Десятый, десятый, ответь базе. Десятый, десятый, ответь базе. Десятый!». Хрен там. Провалился куда то «десятый», не слышит он меня. Может отошёл куда, а может у него рация накрылась… Я лихорадочно оглядываюсь вокруг, вижу Александра Михайловича и вспоминаю, как он давал мне листать неимоверно интересный цветной альбом чуть ли не пятидесятых годов издания о том, какими бывают облака – эдакий определитель облаков для климатологов. «Александр Михайлович», спрашиваю я, «а вы понимаете, что значат слова “облачность восемь дробь восемь”?». «Конечно», отвечает Михалыч, «это десятичные доли закрытия небесного купола нижними и, через дробь, верхними облаками. А конкретно эти цифры означают, что небо почти сплошь затянуто и нижней, и верхней облачностью». Я объясняю ему ситуацию, мы вместе выходим на высокое крыльцо музея, на котором в творческом беспорядке стоят человек шесть ФСБ-шников и ФСО-шников, Михалыч задумчего смотрит на небо и изрекает: «Да нет, ну какие здесь восемь дробь восемь. Это от силы шесть дробь четыре». «Спасибо большое», – я, радостный, бегу обратно к телефону, набираю номер аэропорта и сообщаю им: «Облачность уточнили, шесть дробь четыре». «Ну вот, это нормально», – отвечают мне в трубке, – «выпускаем борт». Замечательно! :-)

В день визита Президента ФСО-шники запретили свободное перемещение по научной базе. Вообще в этот день была перекрыта даже трасса Кизил-Бреды и многочисленные мобильные группы милиции блокировали по периметру все окрестные посёлки. На Аркаиме несколько человек по заранее согласованному списку, непосредственно участвующие в последнем этапе подготовки к визиту, находились в музее, остальные – в верхнем или нижнем лагере. Я, как уже говорил, сидел в музее на телефоне. И тут подходит ко мне Александр Михайлович и говорит: «Слушай, мы нигде не можем найти голубой сборник (имелась в виду книга «Аркаим. По страницам древней истории Южного Урала»). Был в музее экземпляр – да вот пропал куда-то». Я его спрашиваю: «А зачем Вам сейчас голубой сборник, Александр Михайлович?». А он отвечает: «Мы же решили попросить Президента написать какие-нибудь слова на память именно на этом сборнике». Я говорю: «Есть у меня дома один экземпляр, но я туда не могу сейчас пойти, телефон бросить». А он мне: «И я не могу пойти, тут дел очень много». Вышли мы с ним на крыльцо музея – покурить да обсудить дальше эту непростую проблему, тут вижу – идёт к музею наш научный сотрудник, красивая девушка – назовём её, скажем, Люба – в цветастом платье и соломенной шляпке. А её не было в списке сотрудников, чьё пребывание в музее было согласовано. И ей сразу же наперерез выбегают два магнитогорских ФСБ-шника: «Кто такая, стой, сюда нельзя!». Ну тут я с крыльца быстренько спускаюсь и говорю: «Мужики, всё нормально, это наш сотрудник». Они в ответ: «Ну и что, что сотрудник, всё равно нельзя», но вроде успокоились и отошли немного – вернулись, так сказать, на исходные позиции.

Тут Люба мне и говорит: «Вот, вы все здесь, вы Президента увидите, а я там, я не увижу, а я тоже хочу». А меня как раз пробило насчёт сборника – сообразил, кто же за ним может сходить. «Любонька, говорю, – хорошая ты наша, пожалуйста, сходи ко мне в вагончик, возьми там голубой сборник – на столе лежит, и принеси его сюда, ну очень надо! А я уж попытаюсь тебя здесь пристроить, чтобы и ты Президента увидела» – и ключи ей в руку сую. Вздохнула Люба – и пошла в сторону моего зимника. Да только вот не вернулась. «Ну что же», подумали мы с Александром Михайловичем, «видать – не пропустили её ФСБ-шники да ФСО-шники». И решили предложить Президенту для написания отзыва не голубой сборник, а буклет – тот самый, что и хранится теперь в музее с его автографом.

Когда Президент уже улетел, встретили мы с Александром Михайловичем Любу и решили её утешить. «Что», спрашиваем, «Любонька – не пустили тебя злые ФСБ-шники?». А она и отвечает: «Не-ет, я сама не пошла. Я пока до зимника дошла – подумала, ну зачем вам нужна эта книжка? Ведь это был просто предлог – вы хотели куда-нибудь меня сплавить, чтобы я там не отсвечивала. Пошла я к себе домой, и просидела там, грустная, всё это время…». «Ну, Любочка», воскликнули мы с Александром Михайловичем, «ну у нас просто слов нету! Нельзя же быть такой мнительной!».

Одним из самых ярких событий при подготовке к визиту Президента на Аркаим стало спешное строительство посадочной площадки для вертолётов, осуществленное за счёт областного бюджета. До этого времени все вертолёты у нас просто приземлялись в степи, однако для президентской машины такое, видимо, было бы неприемлемо. И вот недалеко от музея рыли котлован, потом засыпали его щебёнкой, сверху клали асфальт, наносили разметку (большие буквы «H» в круге – от слова Helicopter). Рядом асфальтовыми катками утрамбовывали землю – готовили посадочные места для тех вертолётов, которые не поместятся на асфальтированную площадку. Совершенно невероятное зрелище – асфальтовые катки, сутками елозящие по степи.

Посадочную площадку закончили делать буквально перед самым визитом и сотрудники ФСО продолжали проверять её металлоискателями в то время, когда вертолётный кортеж уже вылетел из Магнитогорска. И тут, вижу, у них начинается какая-то суета и старший, Алексей, бежит к Александру Михайловичу и говорит: «Михалыч, дай людей, надо асфальт раздолбить – у нас прибор что-то зазвенел в одном месте». «Без проблем», отвечает Михалыч, и вызывает по рации наших шоферов: «Серёга, собирайтесь там, возьмите ломы, лопаты и подъезжайте на вертолётную площадку». Проходит минута, другая. Опять бежит Алексей: «Михалыч, ну где же твои люди, вертолёты уже летят!». Тот опять в рацию: «Серёга, вы где там?». Ему в ответ: «Тетюшин пошёл лом за ангаром поискать, Мальцев уровень масла в системе проверяет…». «Бросайте всё!», кричит в рацию Михалыч, «Немедленно всё бросайте и дуйте сюда!». Минуту спустя вижу – летит наш УАЗик, с визгом тормозит на самой площадке, оттуда вываливает толпа шоферов, ощетинившаяся ломами и лопатами, подбегает к группе ФСО-шников и начинает очень быстро размахивать своими инструментами. Мужики потом рассказывали: «Мы подъехали, а там два каких-то молоденьких сидят и совочками асфальт ковыряют. Ну мы ломы похватали, раз-два, в две минуты такую ямищу выкопали, до щебёнки дошли, а там…».

Прервёмся на мгновение. Пока наши героические шофера с энтузиазмом долбают только что уложенный асфальт, я спрашиваю Александра Михайловича: «А Вы, собственно, кого именно туда послали?». Он начинает перечислять, я его прерываю и говорю: «Вы бы хоть кого-нибудь одного оттуда забрали, а то ведь, ежели рванёт, мы вообще без шоферов останемся». Михалыч задумался… А тем временем наши мужики обнаруживают в щебёнке железный болт! «Вот – это оно, оно самое звенело», – радуются ФСО-шники и говорят шоферам быстро засыпать обратно вырытую в асфальте яму и убираться отсюда нахрен, потому что вертолёты сейчас уже прилетят…

В числе многочисленных сотрудников ФСО, наполнивших в эти дни Аркаим, и, в большинстве своём, соответствующих одному типажу, достаточно резко выделялись трое. Во-первых, двое из них носили очки. Во-вторых, с ними можно было при случае поговорить на отвлечённые темы. В-третьих, в то время, как все остальные много и быстро что-то делали, этих троих отличало олимпийское спокойствие и какой-то японский, созерцательный подход к действительности. Все они были из Службы специальной связи и информации, бывшей ФАПСИ. ФАПСИ-шниками мы их и называли.

Приехав, они закрепили на крыше музея какие-то антенны, объяснили нам, что у Президента в любую секунду должна быть в распоряжении действующая спецсвязь (это мы и сами понимали – ядерный чемоданчик, там, и всё такое) и замерли в тяжких раздумьях над генератором...

История появления в музее этого прибора была такова. При подготовке к апрельскому визиту Д.А. Медведева в экспозиции музея был специально размещён большой плазменный экран. Экскурсия была распланирована следующим образом – вот подходит Дмитрий Анатольевич к экрану, а тут как раз включается видеоролик, демонстрирующий всякие интересные моменты раскопок и виды на наши памятники с высоты птичьего полёта. И всё бы ничего – да только аккурат в тот момент, когда Дмитрий Анатольевич подходил к этому плазменному экрану, электричество на Аркаиме взяло вдруг – и исчезло. Бывает это здесь – сельская местность, старенькие ЛЭП, регулярные перегрузки…

В общем, получился конфуз. И губернатор распорядился – обеспечить стопроцентную гарантию того, что во время визита Президента ничего подобного не случится. И началось.

Где-то я слышал старую шутку, ещё доперестроечных времён – о том, как победить советскую армию. Надо просто объявить ей войну заранее, скажем, за месяц – и она сама себя затрахает до смерти подготовкой к этой войне. Так вот, это правило, оказывается, не только к армии применимо…

Для начала руководство заповедника купило дизель-генератор – здоровенный, на 150 КВт, за триста с чем-то тысяч. Затем выяснилось, что для того, чтобы подключить эту шайтан-машину к электросети Аркаима нужно еще тысяч сто пятьдесят, а этих денег в бюджете нет. Шайтан-машину отставили в угол – там она там и стояла потом несколько лет… Затем Кизильские райэлектросети занялись профилактическим ремонтом всей линии от Кизила до Аркаим, так что они ежедневно вырубали свет у нас (и у всех других посёлков на линии) в одиннадцать дня и врубали его обратно только часов в пять. Это очень способствовало ускорению работ по подготовке к визиту Президента… Наконец Глава Брединского района привёз полупортативный генератор (т.е. снабженный четырьмя ручками и приспособленный к переноске двумя людьми). Над этим генератором и стояли в задумчивости ФАПСИ-шники, размышляя на тему: подключать им его к своей хитрой аппаратуре или ну его на фиг? Послушав наши рассказы о том, насколько тщательно готовятся электросети к этому визиту, они дружно решили, что «ну его на фиг» и продолжили своё созерцательное существование.

Стремительный выход всех трёх ФАПСИ-шников из одухотворённого созерцания действительности я наблюдал во время визита. Президент уже осмотрел музей и поехал на само поселение Аркаим – и в это время вырубилось электричество. Амба. Истерическое совещание ФАПСИ-шников было слышно, наверное, за полкилометра. Президент остался без спецсвязи! Подключать генератор было уже поздно – это весьма не быстрое дело. Никто не понимал – в чём причина прекращения подачи электричества. ФСБ-шники куда-то звонили по спутниковым телефонам, и по их лицам было ясно, что толку от этих звонков нет. Главы Кизильского и Брединского районов тоже звонили, когда им давали спутниковые трубки. И я принял во всём этом определённое участие – забрался в аппаратную связистов, нашёл там старенький телефон с дисковым набором, которому для работы не нужен внешний источник энергии, позвонил в нашу контору в Челябинск и попросил нашего зама по финансам поднимать на уши абсолютно всех, начиная с руководства Челябинского отделения РАО «ЕЭС», но только чтобы свет на Аркаим как можно скорее дали – любыми путями. Всё это продолжалось довольно долго, но к возвращению Президента с поселения свет все-таки опять уже дали.

Вообще при подготовке к высочайшему визиту областное руководство решило представить пред очи Президента как можно больше различных предметов и явлений, которыми по праву могут гордиться степные районы Челябинской области. Кроме того, непосредственно отвечавший за эту подготовку Андрей Николаевич Косилов являлся заместителем губернатора не по чему-нибудь, а по сельскому хозяйству. Поэтому перед самым визитом в заповедник загнали большое стадо герефордов – элитных мясных коров канадской породы, разведением которых занимаются в соседнем поселке Амурском. А в лесочке, наполненном так и не уничтоженными грачами, районные власти поставили юрту и приготовили в ней классическое казахское кушанье – бешбармак, причём именно из мяса герефордов. Правда, президентская служба протокола популярно объяснила всем заинтересованным сторонам, что пребывание Президента на Аркаиме расписано по минутам и никакая юрта с бешбармаком в этот план не впишется никоим образом. Так что ФСО-шники даже не проверяли ни юрту, ни приготовленные кушанья – исходя из того, что Президент там всё равно оказаться не может. Но Андрей Николаевич Косилов – муж, упорный в своих намерениях – убедительно попросил Геннадия Борисовича Здановича по ходу экскурсии на городище обязательно обратить внимание Президента на пасущихся в заповеднике герефордов и каким-нибудь тонким ходом постараться завлечь его на бешбармак.

Геннадий Борисович выполнил эту задачу с блеском. Когда они уже возвращались с городища, он указал Президенту на удивительно крупных и почти одинаковых коров тёмно-рыжего цвета, пасшихся у самой полевой дороги. Президент выразил сдержанную радость и удивление. «А кстати, можно и мясо этих коров попробовать – исключительная вещь, деликатес» – задумчиво добавил Геннадий Борисович. И Президент согласился!

Представитель службы протокола был возмущён. Но Президент успокоил его буквально двумя словами – популярно объяснив, что будет делать именно и только то, что сам сочтёт нужным. После чего, вместо того, чтобы ехать обратно к вертолётам, они с Геннадием Борисовичем пошли в юрту, где Президент вежливо отклонил предложенную рюмку водки, но с удовольствием выпил большую кружку кумыса, отдал должное замечательному бешбармаку и внимательно выслушал рассказы местных руководителей о превосходстве коров герефордовской породы над всеми остальными видами крупного и мелкого рогатого скота. Руководители были счастливы.

Мы стояли на крыльце музея – я, Александр Михайлович, показывавший Президенту, как древние люди делали каменные орудия, и до сих пор не могущий переварить сильнейшие впечатления от общения с первым лицом государства; Александр Дмитриевич Таиров, осуществлявший фотосъёмку визита и тоже впервые в жизни оказавшийся участником событий такого уровня; Елена Полякова, только что завершившая работу с двумя вертолетами сопровождавших Президента журналистов. Мимо нас к свежепостроенному летному полю проехали два ПАЗика. В салоне первого автобуса сидел Владимир Владимирович, он повернулся к зданию музею и помахал нам рукой. Вертолеты раскрутили свои винты и один за другим ушли в весеннее степное небо – все шесть машин. На вахте музея какой-то представительный мужчина с большими звездами на погонах – первый человек в форме, увиденный нами за всё время визита – кричал в телефонную трубку: «Президент пробыл на Аркаиме сто двадцать восемь минут!». Визит главы государства завершился.

Фотографии А.Д Таирова, Е.В. Чибилёва и пресслужбы Президента России