Что Чечня сейчас достаточно спокойная. Как изменился Грозный, и какой он стал красивый. Туда зовут русских и их там не угнетают и не убивают. Хотя, по понятным причинам, ни кто особо не едет.
[Spoiler (click to open)]И говорил про Дагестан то, что я предполагал, что с ним станет ещё когда только Путин начинал укреплять свою вертикаль власти. К началу 2000-ых там сложилась уникальная ситуация. Настоящий федерализм и демократия. Дагестан был парламентской республикой в рамках РФ. Там огромное количество национальностей, уникальное разнообразие языков. И почти все они были представлены в парламенте Дагестана. Научились договариваться, сосуществовать. Количество проблем там было огромно, но проблем управляемости не было.
Но в рамках укрепления вертикали власти, которая, не спорю, в целом по стране была необходима, это равновесие было разрушено. Главным стал Президент Республики, к тому же ещё и назначаемый. За место и влияние на президента развернулась борьба между кланами. Республика превратилась в арену борьбы всех против всех. Становиться милиционером люди стали боятся, потому что на следующие день могли придти боевики и убить и тебя и всю твою семью. Сейчас бизнесмены там ездят с охраной, потому что нападения боевиков вполне возможны.
Я не эксперт по кавказцам. Но в институте мы довольно много общались с ребятами от туда. Чеченцами, дагестанцами, абазинами из КЧР, армянами с Закавказья и многими другими (народностей, в том числе очень маленьких, там много).
Я часто вспоминаю в разговорах о чеченцах своего однокурсника, назову его Рамзан, который на первом курсе института говорил нам с кафедры, зачитывая доклад: «Наш Президент сказал…точнее ваш президент сказал…» и мы освистывали его всей аудиторией, на что он гордо поднимал свою заросшую густой бородой голову. На четвёртом курсе мы уже вместе выпивали, болтали на разные темы и вполне нормально общались, подкалывая его, а он вполне понимал наш, довольно острый юмор. Огромный, выше меня на полголовы (при моих 187 см. роста), с широкими плечами и мощными, сильными руками Рамзан был удивительно добродушным и я бы сказал обаятельным парнем.
История Рамзана на самом деле далеко не редкость. Его семья уехала из Чечни во время первой чеченской войны, спасаясь от разрухи, боевиков, войны. Уехали они на Урал, где Рамзан пошёл в школу. Там он впервые столкнулся в массовом смысле с русскими. Он отставал от других учеников, хотя был старше их на два года, учился плохо, плохо знал русский. Однако к нему проявляли участие. На его агрессию не отвечали, а он, как всякий подросток иногда считал это слабостью, а иногда просто терялся. Он не понимал, что происходит.
Чеченцы жили общиной. В общины приходил «мулла», который рассказывал молодым ребятам о том, как русские их ненавидят и презирают, но боятся. Что считают их обезьянами, спустившимися с гор. В школе же этого Рамзан не видел, хотя было там всякое, ведь подростки довольно жестоки. Но к осознанию, что ему просто лгут, ещё не пришёл.
Потом они переехали в Москву. Тут община жила ещё более изолирована, а «промывка мозгов» молодёжи шла ещё более интенсивно. Но Рамзан, уже был к этому не так восприимчив. Он пока что считал, что с классом на Урале ему просто повезло, а в массе русские не такие (тем более на улице он часто видел совершенное иное отношение к себе, чем в школе), но в его голове уже были сомнения на этот счёт.
В институте он столкнулся с нашей компанией. Конечно чеченцы, дагестанцы, армяне были несколько обособленны, все общались со своими. Но в группах мы общались вместе. Дагестанец Али, армянин Артём, представитель мелких народностей Армении Юра, и многие другие кавказцы, все общались в нашей компании. Ходили гулять в парк, выпивать. Чеченцы, в том числе и Рамзан, достаточно часто присоединялись к нам. Конфликтов у нас не было. Наоборот, мы все общались на равных. И именно в ходе этого общения мнение Рамзана о русских окончательно переменилось. Он получил своеобразную прививку от всякой пропаганды, которая лилась ему в уши, видя равное, уважительное отношение к себе, как и к другим. По менталитету Рамзан стал русским, не утратив и своего самобытного, чеченского. Конечно, не самые-то лучшие качества он получил от нас, своих сокурсников, но, по крайней мере, какой-либо национальной неприязни уже не было и не могло быть.
Я это всё к чему. Чеченцы, дагестанцы, все другие кавказцы. Они такие же люди. С такой же ментальностью, как и русские, в перспективе. Да, они бывают грубы, иногда примитивны, но они такие же люди. Просто жившие в другой среде. И, может быть, как Рамзан, видевшие много такого, чего предпочли бы не видеть. Их не надо жалеть. Их нужно просто понять. И не ждать, что они изменятся, если будут жить в Москве или в Чечне в своих замкнутых общинах. Только общаясь с вами, они изменятся, как, может быть, и вы. И не всегда это к худшему. Конечно, и среди них будут всегда бандиты, убийцы, грубияны, хамы, националисты, которых проще назвать нацистами, религиозные фанатики. Но есть они среди всех людей. И не больше или меньше среди какой-то национальности и даже культуры. Дело ведь не в ментальности, а в том, что они так же как и раньше, как и в советские времена во многом, живут отдельно. Не смешиваясь и не общаясь с вами или со мной.
Это моё мнение. Хотите, соглашайтесь, хотите, нет. Но это мой опыт. Это то, что я видел своими глазами. Видел я и обратную картину в отношении дагестанцев, которые часто ездили к себе на родину. И не могу сказать, что меня то, что я видел, радовало. Но может оно всё быть и вот так, как я описал в отношении Рамзана. Он смог измениться, думаю, что многие другие могли бы так же.
Journal information